At six o'clock day began to break; and, with the first glimmer of light, the electric light of the narwhal disappeared. At seven o'clock the day was sufficiently advanced, but a very thick sea fog obscured our view, and the best spy glasses could not pierce it. That caused disappointment and anger. I climbed the mizzen-mast. Some officers were already perched on the mast-heads. At eight o'clock the fog lay heavily on the waves, and its thick scrolls rose little by little. The horizon grew wider and clearer at the same time. Suddenly, just as on the day before, Ned Land's voice was heard: "The thing itself on the port quarter!" cried the harpooner. Every eye was turned towards the point indicated. There, a mile and a half from the frigate, a long blackish body emerged a yard above the waves. Its tail, violently agitated, produced a considerable eddy. Never did a tail beat the sea with such violence. An immense track, of dazzling whiteness, marked the passage of the animal, and described a long curve. |
В шесть часов начало светать; и с первыми лучами утренней зари померкло электрическое сияние нарвала. В семь часов почти совсем рассвело; но густой морской туман застилал горизонт, и в самые лучшие зрительные трубы ничего нельзя было разглядеть. Что вызывала наше разочарование и гнев. Я взобрался на бизань-мачту. Несколько офицеров влезли на марсовые площадки. В восемь часов густые клубы тумана поплыли над волнами и медленно начали подниматься вверх. Линия горизонта расширилась и прояснилась. Неожиданно, как и накануне, послышался голос Неда Ленда. - Глядите-ка! Эта штука с левого борта, за кормой! - кричал гарпунер. Все взгляды устремились в указанном направлении. Там, в полутора милях от фрегата, виднелось какое-то длинное темное тело, выступавшее примерно на метр над поверхностью воды. Волны пенились под мощными ударами его хвоста. Никогда еще не доводилось наблюдать, чтобы хвостовой плавник разбивал волны с такой силой! Ослепляющий своей белизною след, описывая дугу, отмечал путь животного. |
